Дмитрий Морозов: «Нам не цифры нужны, нам нужно, чтобы люди были довольны»

— В этот осенне-зимний сезон мы завершаем работу по анализу и обобщению «антитабачных» законопроектов. Сейчас у нас 12 таких инициатив. Большая их часть посвящена электронным средствам доставки, вейпам и кальянам. Мы провели совещание с авторами данных законопроектов и пришли к выводу, что стержневым станет проект, предложенный главой социального комитета Совета Федерации Валерием Рязанским о приравнивании электронных сигарет к табачным изделиям. На него уже получен положительный отзыв Правительства РФ. Этот законопроект станет неким локомотивом, и мы договорились с коллегами, чья позиция схожа с позицией сенатора, что все они войдут в качестве соавторов и их предложения будут учтены. Таким образом, мы сохраним правильную идеологию и, учитывая особенности предложенных законопроектов, все соберем в красивое древо. И это большой шаг вперед.

— Мы приняли изменения в бюджет по выплатам стимулирующего характера за раннее выявление онкологических заболеваний. Эти средства медики должны получать с 1 января 2020 года. Мы тщательно контролировали эту методику, обсуждали ее. Речь идет о тысяче рублей за каждый случай, из которых половину получит тот доктор, который выявил и поставил показание к дополнительному обследованию, а вторую половину — тот, кто завершил обследование. Но тут тоже может возникнуть непростая ситуация — какой именно доктор получит выплату и в каком размере? Поэтому распределение этих средств так же, как и все, что мы сейчас делаем, требует ответственного и творческого подхода. Только при консолидированной ответственности руководителей на местах можно соблюсти принцип справедливости.

И, уверен, главный врач должен обладать государственным мышлением, следовать определенной философии, доходить до каждого врача сверху донизу, и только так можно избежать увольнения специалистов. Я уже комментировал недавние массовые увольнения. Это происходит тогда, когда руководство не чувствует свой коллектив. Иногда достаточно просто поговорить, например с любой медицинской сестрой, и она расскажет, в чем напряженность ситуации в коллективе. И в такой ситуации руководителю надо быстро включиться. Поднять свои профсоюзы, подумать, кому грамоту дать, кому зарплату повысить, как устранить несправедливость. Иногда достаточно просто поговорить с кем-то, сделать какой-то шаг. И так все будет хорошо, поверьте. Потому что прежде всего в коллективе должно быть уважение.

— Очень много говорим сейчас о первичном звене. Например, в конце октября в Казани мы обсуждали проект «Здоровое будущее». Прошла большая конференция с участием заместителей губернаторов, министров, мы собрали все субъекты Приволжья. Этот опыт нам показался очень полезным в плане выявления трудностей, возникающих на местах, возможных рисков, поиска решений, которые устроят людей. Поэтому мы решили провести подобные обсуждения во всех федеральных округах, потому что к 1 июля у коллег региональные программы развития первичного звена должны быть полностью завершены. Следующими станут Северо-Запад и ЦФО. Такие встречи — это не какой-то строгий контроль, это возможность поделиться результатами, раскрыть риски. Нам ведь не цифры нужны, нам нужно, чтобы люди были довольны. Более того, я считаю, что президент нам искренне доверяет. Ну а кому ж доверять, как не профессиональному сообществу? Поэтому так важно расшевелить людей, говорить с ними по-честному. Например, в одном из крупных регионов запланировано построить шесть ФАПов. Спрашиваем — почему шесть, разве все остальное уже построено? Оказывается, нужно их 100 или 150, но прежде чем строить новые, действующие нужно признать аварийными и закрыть. Вот она проблема.

— Там же в Казани мы провели первое экспертное заседание Федерального совета по орфанным заболеваниям. Обратили внимание не только на федеральные проблемы, но и на проблемы Приволжского федерального округа. Мы буквально ежедневно движемся по совершенствованию законодательства, касающегося обеспечения необходимыми медикаментами граждан, страдающих редкими, орфанными заболеваниями, и вот забрезжили еще две нозологии. В Госдуму внесен проект о расширении перечня орфанных (редких) заболеваний, лекарства для лечения которых закупаются за счет федерального бюджета. Это апластическая анемия и наследственный дефицит факторов II (фибриногена), VII (лабильного) и X (Стюарта-Прауэра). Это 2 млрд руб. затрат ежегодно на централизованную закупку препаратов. В России 1518 человек страдают такими заболеваниями, в том числе 255 детей. А в феврале 2020 года мы в стенах Государственной думы запланировали провести фотовыставку по орфанным заболеваниям.

— Нужно сказать, что все наши действия по разным направлениям привели меня к мысли о необходимости осмысления качества медицинской деятельности. Причем не просто качества безопасности — мы много об этом говорим — а вообще качества как философии и практики. Так родилась идея создания экспертного совета по качеству медицинской деятельности. Коллеги мое предложение поддержали. Сейчас мы занимаемся подбором экспертов. Считаем, что это должны быть специалисты по качеству вне медицины и даже философы, способные посмотреть на медицину извне. Это нужно для осмысления нашего стратегического движения вперед. Проблемы внутри системы, как известно, надо решать надсистемными мерами. Это не всегда может сделать врач, который видит ситуацию из операционной, или пациент, которому для этого не хватает уровня образования. Поэтому в состав такого совета должны войти люди, которые системно мыслят.

— Прежде чем говорить о распределении выпускников медицинских вузов, мне хотелось бы напомнить руководителям на местах о том, что прежде всего они должны понимать, что собой представляет молодой врач. Надо знать, кто этот молодой доктор, какие у него требования, как он себя мыслит.

Сейчас, к счастью, президент принял решение по созданию и ведению Минздравом РФ федерального регистра лиц, получающих медицинское и фармацевтическое образование. Наконец-то мы будем видеть ребят, которые учатся в медицинских вузах. Раньше, когда этот регистр был в ведении Минобра, мы не знали, куда отправляется выпускник. Теперь же мы можем сделать шаг в отношении молодого специалиста, поможем ему, что называется, встать на ноги. Будет закреплен статус молодого специалиста и врача-наставника, с которым ему предстоит работать. Эта поддержка необходима.

Например, я — круглый отличник, во время учебы работавший в клинике, помню, что по окончании института требовал поддержки старших товарищей. А если человек не крутится все шесть курсов в клинике, то и вовсе к выпуску его подготовка будет, как я говорю, просто на уровне регулярного читателя журнала «Здоровье». То есть ты, в принципе, все знаешь, но любой пациент, который серьезно заболеет на твоем участке, будет для тебя шоком.

— Мы внесли в правительство новую редакцию законопроекта о школьной медицине, над которым работаем, напомню, с 2016 года. Но, к сожалению, печальные случаи, такие как смерть ребенка в Хабаровске, говорят нам о том, что эта зона еще должна быть осмыслена и закрыта. Родители в равной степени со школой несут права и обязанности по уходу за ребенком. Родитель (и это есть в нашем законопроекте), отдавая ребенка в школу, должен предоставлять информацию по состоянию здоровья ребенка, если оно требует особых условий.

В министерстве образования говорят: «Нам важно здоровье детей». И при этом нагрузка у детей колоссальная. Налицо противоречие, ведь не нужно быть педагогом, чтобы понять, что мы в итоге получим. Во-первых, замотанного молодого человека. Во-вторых, не такого здорового, как нам бы хотелось. Потому что если он все время проводит в помещении с искусственным освещением, не видит солнца, у него будут проблемы с глазами. Значит, обучая его, мы должны как минимум продумать, как мы бережем его зрение. То же самое и с горячей едой в школах: она должна быть абсолютно сбалансированной. Сейчас идет огромный законопроект по горячему питанию в школах. Это просто революционная вещь. Следующая проблема — гиподинамия. Нужно много движений, нужна смена деятельности.

И не менее важен обмен документами между поликлиникой и школой — единый документооборот, как это демонстрируют в Ростове-на-Дону, Тамбове, в регионах, где запустили пилотные проекты по школьной медицине. Медицинский работник, врач может приходить на занятия, курировать — ничего в этом страшного нет. Он должен работать — это нормально, ему необходимо знать, что у Вани диабет, а у Пети могут быть судороги. Но посмотрите, где находится в штатном расписании школы медработник. Он отнесен к вспомогательному персоналу с уборщицами и электриками. Это не случайность. Это осмысление. И нам нужно менять его. Врач должен быть в образовательном учреждении в статусе завуча, являться членом педагогического совета, который при необходимости поднимает руку и говорит: «Так нельзя учить!» И педагоги должны к этому прислушаться.

Мы работаем над этой темой давно. За это время мы сами отточили все пилотные проекты, нас везде в общем-то слышали, исполнительная власть в ряде субъектов приняла грамотное решение, и сегодня складывается впечатление, что серьезной проблемы уже нет. Нам иногда говорят, что законодательное регулирование здесь уже избыточно. Но мы продолжаем отстаивать свою позицию. Проект сейчас проходит согласование в правительстве. Мы обязательно доведем это до конца, равно как и вопросы медицины детского отдыха.

— Еще одна важная тема — вакцинация. Здесь традиционно множество разных спорных точек зрения, они находят отражение в соцсетях, и нас часто обвиняют, что, мол, мы их не слышим. Мы всех слышим. Более того, мы запланировали парламентские слушания на следующее полугодие по вакцинации, внесли законопроект по реализации календаря прививок. Согласия здесь пока нет, но я считаю, что доклад о том, где мы сейчас находимся, какова эпидемиологическая безопасность, будет информативным и полезным. В нем будет информация, для чего мы вакцинируемся, как было, когда не было такой прививочной кампании, сколько людей заболевало от гриппа, какие имелись осложнения. Официальные лица чаще всего предоставляют нам данные только о нежелательных реакциях. Но стоит учесть и то, что благодаря нынешней массовой вакцинации нет серьезных зарегистрированных осложнений от гриппа. Поэтому мы постараемся услышать, проанализировать и соединить всю информацию.

— Профессиональные медицинские сообщества — это важнейшая часть той философии, о которой я говорю. Я глубоко убежден, что без профессиональных сообществ мы вообще не двинемся вперед. Почему мы пока не можем делегировать им многие полномочия? Они еще не все зрелы. Но сейчас именно они должны играть ведущую роль в создании клинических рекомендаций и протоколов.

Многие врачи в связи с этим говорят о растущем объеме документации и о том, то она буквально душит медиков. На что я привожу примеры многочисленных судебных разбирательств и арестов врачей. Почему так происходит? Ну, во-первых, потому что не было единых методологических документов. Нельзя лечить или оперировать так, как написано в иностранной статье или рассказали на конференции. По закону нельзя. А можно и нужно только так, как велят клинические рекомендации. Это не давление, это поддержка врача. Но есть замечание: эти документы должны быть написаны отлично. Только зрелость профессионального сообщества приведет к тому, что авторитетом для всех станет истинный лидер, чьи рекомендации будут основаны на опыте и доказательствах. И тогда больше ни один врач не сможет делать не так, как решило его сообщество. Очень важно работать с профессиональной корпорацией, следить за чистотой своих рядов. Так делает весь мир, по-другому уже просто нельзя. Но каждый член должен любить и уважать свою корпорацию, и каждый руководитель должен уважать коллег.

В случае спорной ситуации первое, что предстоит сделать, — дать запрос в ассоциацию. Это должен быть публичный механизм, внутри которого находится не один президент ассоциации, а демократическое сообщество специалистов. Чтобы в случае суда можно было сослаться на мнение этого сообщества и такое заключение было бы серьезным аргументом.