В начале октября студентам и преподавателям Ростовского медуниверситета удалось побывать на необычной лекции. Ее прочитал председатель Комитета Госдумы по охране здоровья, заведующий кафедрой детской хирургии и урологии-андрологии Первого Московского государственного медуниверситета имени И.М. Сеченова профессор Дмитрий Морозов. Он представил аудитории детскую хирургию сразу с нескольких позиций — практика, ученого и законодателя и дал совет коллегам: «Трудитесь над своей компетентностью без устали. Живите с окружающими людьми в мире и добре». Обозреватель журнала «Здравоохранение России» посетила лекцию профессора Морозова и убедилась, что его советы применимы практически ко всем медицинским специальностям.

«Детские хирурги немножко чудные»
— Это сложнейшая специальность, потому что, как говорил Станислав Яковлевич Долецкий, мыслить ты должен как педиатр, а поступать как хирург. Это всегда несет в себе некие противоречия.
ХХ век был золотым веком детской хирургии. В этот век родилась и встала на ноги хирургия новорожденных, эндокринная хирургия, торакальная детская хирургия, нейрохирургия и многое другое. Но одновременно этот век был весьма сложным для социума. Революции, Гражданская война, война Отечественная, репрессии. Это привело если не к обесцениванию, то к снижению цены человеческой жизни. И это лежало в основе многих решений в отношении совершенствования здравоохранения.
Я счастлив, что последние два десятилетия в нашем обществе укрепляются позитив, добро, такие позиции, как внимание к инвалидам, профилактика абортов, постановка проблем о правах плода и многое другое. Это говорит о том, что мы на правильном пути, что мы оздоравливаемся. Но и время изменилось абсолютно. Сегодня стоит у вас нагноиться ране, к вечеру об этом будет знать вся страна. При этом у вас не будет возможности оправдаться, крикнуть в пространство: «Коллеги, у меня тысяча ран не нагноилась, почему вы меня за эту рану подвергаете таким гонениям!» Совсем недавно мы обсуждали ситуацию с гибелью некоторых малышей в родильном доме, когда в прессе шли публикации о том, что были здоровые родители, у них родились отличные детки, и вот они, к сожалению, скончались. Врачи знают, что эта ситуация обратная: мама не здорова, папа не здоров, детки родились с пороками. Но мы не имеем права открыто сказать об этом. Иначе мы нарушим основной закон — ​сохранение врачебной тайны.
Еще один факт, на который я хочу обратить ваше внимание. Мы все время живем и продолжаем жить в некой закрытой корпорации, у нас нет информационного позитивного пространства, мы ему вообще никогда не уделяли время. Посмотрите, даже у силовых структур, у всех есть пресс-службы и пресс-секретари. Наверное, чудно это слышать от хирурга, но я уверен, что скоро у всех больниц будут пресс-секретари. Будет формироваться позитивная информационная повестка. Нам нужно выходить на заказы позитивных фильмов, сценариев, ставить пьесы про хирурга. Только тогда мы укрепимся в сознании социума.
Потому что, вспоминая классика, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Это мы должны понимать. Мы в своей корпорации не закроемся. К сожалению или к счастью, вы должны будете жить в постоянном информационном взаимодействии с пациентом. Пациентские организации уже сейчас постоянно рядом с нами. И с этим надо считаться.

Дмитрий Морозов.jpg

«Все, что мы делаем, должно сопровождаться утверждением добра и формированием информационной повестки»
— Почитайте законы о здравоохранении и вообще общие законы. Мы обязательно введем в программу на нашей кафедре изучение законодательства. Конституция дарует нам всем бесплатное право на охрану здоровья. А значит, за то, что государство оплачивает и погружает в программу бесплатной помощи, никаким образом нельзя брать средства. И права больного 400-граммового малыша со всех сторон защищены государством: и в Конституции, и в Семейном кодексе, и в нашем 323-м законе «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».
Но что бы я хотел подчеркнуть, уважаемые коллеги, запомните навсегда: мы с вами не имеем никакой индульгенции, которую мы иногда себе представляем, поднимая бокалы за хирургию, за то, что мы изумительные, исключительные. Так же думают, может быть, летчики, пожарные и кто-то еще. Но перед законом все равны. И врач — ​он такой же гражданин, как и все остальные. Один из многих граждан страны.
Когда я не отходил от операционного стола и потом выходил к благодарным больным, мне казалось, что большая часть людей относится к нам с восхищением. Ну с уважением. Ну лишь кто-то иногда недоволен, но так бывает.
Но когда я как депутат, как человек, который был кандидатом в депутаты, стал выходить во дворы домов, я был просто шокирован. Подавляющее большинство людей недовольны работой медиков. При этом отношение, как правило, основано на личных историях, среди которых негативные наиболее запоминаются. Когда я спрашиваю: «Слушайте, вот вы родились, кто вас сопровождал? Кто вам помог? Разве это не благо?» Мне отвечали: «Да ладно, это ерунда. А вот однажды мне вырвали не тот зуб. И сосед у меня умер от рака». Эти негативные истории копятся в обществе, складывая ощущение. И от него идет отношение в целом к медицине.
Когда нам заявляют: «Мы же вам купили ультразвуковой аппарат», мы все время объясняем: «Это вы себе купили ультразвуковой аппарат, а не нам. Это он вам нужен, чтобы мы вам ставили диагнозы точнее».
Поэтому нужно помнить, что все, что мы делаем, должно сопровождаться сегодня утверждением добра и формированием информационной повестки. Без этого молодому поколению медиков будет очень-очень тяжело.

«Медицинские знания без юридических не только не нужны, но и опасны»
— Когда я начинал в 90-е годы заниматься хирургией новорожденных, у нас эти малыши имели гораздо меньшие права, чем детки старшего возраста. Как-то казалось, что они и боли не чувствуют, потому что с тобой не разговаривают, не ругаются на тебя, не жалуются, ты с ним один на один. Порядочный доктор ведет себя порядочно, а непорядочный может вести себя непорядочно с малышом.
Сейчас все весьма-весьма неплохо. И в отношении реализации прав. Сейчас инъекции малышу являются вопросом обсуждений и научных споров, потому что все переходят на инвазивные обезболивающие и многое другое.
Но нужно помнить, что законодательство РФ в части охраны здоровья огромное. В законе все прописано. И для меня удивительно, когда молодые врачи поступают на работу, то есть вступают в жизнь, не знают, как она регулируется. Это все равно что играть в игру, не зная ее правил.
Медицинские знания без юридических не только не нужны, но и опасны. Это все равно что иметь оружие и не знать, как им пользоваться. Это чрезвычайно важно. Кто и как управляет медициной, кто вообще принимает решения?
Может быть, кто-то удивится, но самый первый, кто принимает решения по здравоохранению, — ​это президент страны. На самом деле им предшествуют огромная экспертная работа и заключения, поднимающиеся наверх. Туда поднимаются только самые выверенные, точно рассчитанные позиции. И когда президент говорит нам, например: «Необходимо создать программу по онкологической помощи», за этим утверждением стоят годы, десятилетия серьезнейшей аналитики профессионального экспертного сообщества организаторов, когда становится ясно, что это необходимый шаг сегодняшнего бытия.
Есть китайская мудрость: управляй жизнью из любой точки. В качестве примера всегда говорят, что камень управляет повозкой, собака управляет хозяином. Управляй жизнью из любой точки, советую всем вам. Когда я нервничаю, как там бригада в воскресенье, я бросаю свою семью и еду их проверять. Кто у них начальник, я что ли? Кто кем управляет? Это очень важно.
Также здравоохранением управляет министерство финансов. Это как кишечная непроходимость: кислород перекроют, и кишка не работает. Если не будет финансов, у нас останутся только халаты и перкуссия. И мы сейчас, работая с комитетом Госдумы, с министерством финансов, министерством экономики, министерством труда, чувствуем, что делаем наше общее дело. Вы все делаете будущее. Относитесь хорошо к пациентам, и ваши дети будут жить лучше.

«При этих телемедицинских технологиях ответственность возрастет»
— У нас нет в законе понятия «врач». Есть понятие «медицинский работник». Это значит, что мы привязаны к зданию, к дому. Медицинский работник — ​это тот, кто работает в данной медорганизации. То есть вы не можете оперировать в другой больнице без трудового договора. Лечить не можете, диагноз не можете ставить, не имеете вы этого права. Вы не являетесь тем врачом, как, допустим, за рубежом, носителем лицензии. Там он — ​субъект права. У нас врач субъектом права не является.
Думаю, что в будущем мы придем к этому. Сейчас мы переходим на процедуру аккредитации, и когда все доктора страны подтянутся к определенному уровню, можно будет перейти на процедуру лицензирования.
Сейчас мы открываем новую страницу — ​страницу телемедицины. Это очень сложный мир, а мы сейчас приняли закон о телемедицине, и это все стало реальностью. Скоро это будет совершенно обычным делом — ​телеконсультации, дистанционное принятие решений. Но при этом ответственность за результат никуда не уйдет. При этих телемедицинских технологиях ответственность не то что останется такой же, она возрастет. Например, я из Москвы говорю: «Засовывайте зонд, сейчас посмотрим, что в желудке». Врач на другом конце телемоста засовывает, начинается кровотечение, больной умирает. Кто виноват? Он, засовывающий зонд на берегу Охотского моря? Или я, который ему сказал из Москвы: «Давай, дружище». Этого же никто не знает. Это очень сложная нормативная база, и мы этим занимаемся.

«Наши отличники — ​весьма достойные люди. Они могут быть конкурентоспособны»
— Самое страшное, что мы сделали в ХХ веке, — ​мы отучили людей быть ответственными за себя. А об этом нельзя забывать. В законе об образовании РФ, в законе о здравоохранении, в нормативно-правовых актах прописаны все статусы обучающихся, в том числе образовательные программы. Российское государство учит врачей для работы в российском государстве по образовательным программам, которые экспертное сообщество нашей страны признало достаточными для формирования компетенции. Это очень важно понимать, когда мы сравниваем себя с кем-то.
Например, я проводил конференцию по моделям педиатрического образования в США, Канаде и Белоруссии. Я не знаю, как они себя чувствуют, когда на одну и ту же точку бытия мы выходим через 8 лет, а они через 25. Притом мы за государственный счет, а они за свои деньги. Детского уролога, который встает, например, делать обыкновенный гидронефроз, в США готовят 25 лет. И он только после 40 встает на первое место. С их точки зрения, наверное, я бы имел два мнения: в России учат коротко, дешево и плохо или мы сильно переплачиваем. Думаю, истина где-то посередине, потому что, когда я оперировал в США, мне американцы аплодировали, а я учился в Саратовском медицинском университете. И когда мы с ними разговаривали, я ни разу не чувствовал себя недообразованным. Но, правда, я отличник. Поэтому я сделал вывод, что наши отличники — ​весьма достойные люди. Они могут быть конкурентоспособны.
Государство дает гарантии уровня и качества образования, они прописаны в законе. Скажу снова об американском опыте. Семь лет назад в США доктор не смог оказать помощь при кровотечении у пациента. Состоялся суд. В суде адвокаты врача подняли образовательные программы университета и обнаружили, что то, что он должен был видеть 8 раз, он видел дважды. То, что должен был делать сам 3 раза, не делал ни разу. Все судебные иски пошли в университет. И мы до этого дойдем, обязательно.
Однако многое зависит и от самого будущего врача. Сегодня при всем обилии фантомов, муляжей, симуляционных классов все равно надо работать с больными. Нужно приходить в клинику и ходить «хвостиком» за доктором. Хирургия ли это, терапия, не важно. Только так приобретается опыт. Сделайте 80 клизм на фантоме, одну сделайте на ребенке — ​и почувствуете разницу.
Не обманывайтесь: вас готовят к концу 6-го курса по закону для оказания первичной медико-санитарной помощи в амбулаторных условиях. Все. То есть никого не готовят кардиохирургами. Впереди огромный путь профессионального становления.

Дмитрий Морозов.jpg

«Нельзя быть доктором на «три»
— Как врачу сохранить свою безопасность? Быть осторожным. Как говорит один мой друг: «Мужчина может быть любым, но он не может быть беспечным». Это касается любого доктора.
Отлично учиться. Тот, кто говорит, что любит свою страну, должен учиться только на «отлично». Других оценок не существует вообще, нельзя быть доктором на «три», категорически нельзя. Тут учишься на «отлично» и то половину не знаешь. А с каждым годом не знаешь все больше и больше.
Много работать. Доктор не может просто так приходить в больницу трудиться. Здесь надо не работать, а перерабатывать.
Слушать и уважать старших. Быть добрым. Дружить с коллегами. Это обязательно, ведь врач в одиночку не функционирует и не живет. Не успокаиваться никогда. Ежедневно трудитесь над своей компетентностью без устали. И самое главное: никогда не обижать людей. Живите с окружающими людьми в мире и добре.