В ноябре в Ростовской ОКБ состоялась конференция «Донорство и трансплантация органов в ЮФО: проблемы и перспективы развития». Журнал «Здравоохранение России» принял участие в ее работе. Экспертами выступили ведущие специалисты страны, в том числе главный трансплантолог Минздрава РФ, директор Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов им. ак. Шумакова академик Сергей Готье. Он рассказал, чего достигла сегодня отечественная трансплантология и что мешает медикам активно двигаться дальше.

О правовой подоплеке
— В лечебных учреждениях, которые только начинают работать с трансплантацией органов, мы часто слышим вопросы о том, на основании каких правил, законов и постановлений ведется данная работа, как все сделать грамотно и, главное, законно, потому что сфера пересадки органов очень криминализирована. Хочу сразу отметить, что ни в одной стране мира нет столько разрешающих и устанавливающих документов, касающихся трансплантации, как в Российской Федерации. Прежде всего это статья 47 323-ФЗ «Донорство органов и тканей человека и их трансплантация (пересадка)». Есть постановление правительства № 950 «Об утверждении Правил определения момента смерти человека, в том числе критериев и процедуры установления смерти человека, Правил прекращения реанимационных мероприятий и формы протокола установления смерти человека». Это не прямой документ о донорстве, но это регламентирует констатацию смерти по смерти мозга, чтобы органы можно было изъять легитимно. Большим шагом вперед в развитии донорских программ явились поправки в 323-ФЗ, говорящие о том, что деятельность по организации и выявлению доноров, по работе с донорскими органами является медицинской деятельностью, на которую выделяются средства из федерального бюджета. Это очень важный шаг, потому что до 2015 года люди, которые касались вопросов трансплантации, знают, что раньше операции по трансплантации проводились из собственного бюджета, главврач нес персональную финансовую ответственность за данные процедуры. Все российские законы укладываются в принципы ВОЗ, Совета Европы, Конвенции о правах человека, которым мы всегда будем следовать. Сейчас много говорят о законопроекте, который подготовил Минздрав РФ. Этот документ, охватывающий все этапы работы с донорами и реципиентами, подразумевает создание большой электронной базы, включающей регистр прижизненного волеизъявления. Все вышеперечисленное важно для развития медицины, потому что теперь учреждение, занимающееся трансплантацией органов, не только делает все для спасения жизней, но и имеет возможность легитимно заработать. Мы надеемся, что это приведет к росту центров трансплантологии и сделает этот вид помощи доступнее.

Сергей Готье.jpg

О самой востребованной трансплантации
— Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова сегодня проводит больше всех вместе взятых операций по трансплантологии, и это неправильно, это иррационально. Да, он ведущий и должен таким и остаться, но его доля должна снизиться из-за развития остальных центров страны. Мы должны увеличивать производительность трансплантологических центров, особенно за счет пересадки почки, потому что это наиболее востребованная процедура во всем мире. Если смотреть с финансовой стороны, то это еще и намного рентабельнее диализа, который проводится во множестве медицинских учреждений. Для некоторых это звучит странно и удивительно, но это так: дорогостоящая операция по трансплантации органа, включая все предварительные и последующие процедуры, для бюджета дешевле, чем поддержание жизни пациента без оперативного вмешательства.

О донорах
— Донорская активность в Москве намного выше, чем в других регионах: 16,7 донорских изъятий на 1 млн населения в год в 2017 году, в 2018 году подбираемся к 20. Для понимания: 20 изъятий на 1 млн человек — это общепринятая планка донорского благополучия. В регионах, которые хотят развивать трансплантацию, этот показатель далеко не всегда дотягивает даже до 8, притом что 59 регионов страны абсолютно никак не участвуют в донорском процессе. Очевидно, что развитие трансплантологии при такой активности невозможно.
Есть такое понимание, как «эффективный донор» — донор, от которого пересажен хотя бы один орган. Наблюдается динамика роста доноров с констатированной смертью мозга, и, соответственно, они становятся мультиорганными донорами. Это не только почка. И на этом хотелось бы заострить внимание. Общее число доноров не растет. При одинаковом числе доноров мы увеличиваем количество трансплантаций за счет мультиорганных доноров. После остановки сердца почти все органы становятся не пригодны к пересадке, поэтому раз у нас есть возможность констатировать смерть по смерти мозга, эту возможность нельзя упускать.
Пересадка органов от живых доноров в России занимает шестую часть от всех трансплантаций, и это мало. В странах с развитой трансплантологией, например в США, этот показатель занимает треть от всех пересадок посмертного и прижизненного донорства. Повышение активности прижизненного донорства в первую очередь нужно детям, у которых в приоритете пересадка органов от живого донора, когда это возможно.

О тенденции по различным органам
— Трансплантация печени всегда привлекает абдоминальных хирургов как способ продемонстрировать все свое мастерство и показать высший пилотаж хирургии. В целом по стране в 2017 году проведено 437 таких операций. Это только четвертая часть национальной потребности, но тенденция показывает стабильный рост, поэтому данный вид операций не вызывает опасений. Особенно велика доля родственного донорства от живого донора в адрес ребенка — потребность населения в этом секторе полностью закрыта. При этом родственная трансплантация для взрослых является тяжелым вопросом. В Южной Корее, например, практически нет посмертного донорства, взрослый получает часть печени от живого родственника. Это опасно тем, что трансплантат в дефиците по массе начинает фиброзироваться со временем, и появляются показания к ретрансплантации, поэтому при возможности мы стараемся использовать только трупный донорский орган, чтобы пересадить печень полностью, а не ее часть. При пересадке от живого донора доля печени часто слишком мала, но мы не можем брать больше. Безопасность донора — это религия, которая не может быть нарушена.
Наш центр сейчас вплотную занят развитием программы по трансплантации легких. В прошлом году их сделано 14, в этом году надеемся выйти на 20. Операция очень заманчива с точки зрения самого процесса, это одна из самых интересных операций для врача. С другой стороны, есть большие проблемы в удалении легких, если больной был ранее оперирован, либо у пациента проходят мощные процессы сопутствующих заболеваний. Несмотря на это, пациенты себя чувствуют комфортно и ждут, когда они наконец-то смогут оторваться от баллона с кислородом. Один наш пациент с муковисцидозом был прооперирован, и недавно он осуществил свою мечту — погрузился с аквалангом на дно Черного моря.