— Мне посчастливилось работать в НПЦ. Он не просто специализированный, а высокоспециализированный. У нас есть отделения нейрохирургии, онкологии, ортопедии, клинической лабораторной генетики, челюстной и челюстно-лицевой хирургии — это пороки развития лица, черепа и прочее. Это отделение патологии недоношенных новорожденных детей. Сюда принимают самых сложных больных, от которых отказывается большинство медучреждений не только Москвы, но и России.
На вопрос, где должно находиться онкологическое отделение — на базе научного центра или многопрофильной больницы, я всегда отвечаю, вернее, на этот вопрос мир уже ответил, — только в многопрофильной больнице. На примере новорожденного ребенка, которому в марте этого года я сделал операцию на печени. Мальчик только родился, им однозначно должен заниматься неонатолог, он недоношенный — его вес около 1,8 кг, значит, ему нужен невролог, у него диагностировали опухоль — необходим онколог. В нашем многопрофильном центре есть такая платформа — перинатальная, туда поступают недоношенные дети весом от 500 грамм. Это отделение берет самых тяжелых детей. Выхаживает их, готовит, если нужно, к операции. Так было и с маленьким Володей.
На вопрос, где должно находиться онкологическое отделение — на базе научного центра или многопрофильной больницы, я всегда отвечаю, вернее, на этот вопрос мир уже ответил, — только в многопрофильной больнице. На примере новорожденного ребенка, которому в марте этого года я сделал операцию на печени. Мальчик только родился, им однозначно должен заниматься неонатолог, он недоношенный — его вес около 1,8 кг, значит, ему нужен невролог, у него диагностировали опухоль — необходим онколог. В нашем многопрофильном центре есть такая платформа — перинатальная, туда поступают недоношенные дети весом от 500 грамм. Это отделение берет самых тяжелых детей. Выхаживает их, готовит, если нужно, к операции. Так было и с маленьким Володей.
У него при рождении была обнаружена опухоль печени. Это очень сложная ситуация, особенно если учесть, что любая операция на этом органе — наисложнейшая, независимо от возраста пациента. А этот ребенок был очень маленький. Представьте только, объем циркулируемой крови у взрослого организма от 4 до 6 литров. А у ребенка, который весит 3 кг, всего 250 мл — один стакан. Поэтому когда я оперировал этого младенца, передо мной стояла задача — сработать так, чтобы не потерять кровь. Ждать, пока мальчик подрастет я не мог — опухоль постоянно увеличивалась. И чем быстрее мы бы ее удалили, тем выше были бы шансы на выздоровление. Нам пришлось принять непростое решение, но мы рискнули, и оказалось, не зря. В нашей клинике мы развиваем научное онкологическое направление — органосохраняющие технологии. Благодаря этому нам удалось провести не классическую операцию, когда удаляется весь орган, а убрать только опухоль, сохранив часть отдела печени. Спустя год или два она восстановится полностью, потому что имеет потрясающую способность к регенерации, это будет совершенно здоровая печень. Благодаря работе врачей-онкологов, реаниматологов и неонатологов прооперированный в начале марта мальчик хорошо восстанавливался. Когда мы его выписывали, Володя весил уже 3,5 кг.
Иногда операции длятся 11 часов
— Эту операцию, да и другие, которые проводятся в нашем центре, невозможно было бы провести с помощью обычного скальпеля, зажима и тампона. Мы используем новейшие инновационные технологии — водоструйную и плазменную энергию. Знаете, сегодня хирургия может так много, не могу сказать, что все, но она может так много, что действительно дух захватывает. Онкологические операции мы проводим каждый день. В понедельник и пятницу — небольшие операции, а со вторника по четверг — крупные. В день — одна-две, некоторые по времени могут продолжаться до 11 часов. Сегодня нам удалось создать не уникальную, а уникальнейшую онкологическую детскую клинику, мы можем прооперировать ребенка, который только что родился. Вот смотрите, было время, когда сколько детей заболевало, столько же и умирало. А сегодня есть заболевания, при нераспространенной стадии которых мы можем практически гарантировать выздоровление, не продление жизни, а именно выздоровление. Я говорю вам это как онколог, как доктор наук, как профессор. Более 8о% детей сейчас выздоравливают. При опухолях почек, а такие случаи сейчас часто встречаются, на первых стадиях выздоравливают не менее 95-98% детей. Все дети, проживающие в Москве и в Новой Москве, получают обслуживание, диагностику и лечение в нашем центре бесплатно. Но, конечно, к нам хотят попасть и из других регионов, приезжают, и здесь есть несколько вариантов развития.
— Эту операцию, да и другие, которые проводятся в нашем центре, невозможно было бы провести с помощью обычного скальпеля, зажима и тампона. Мы используем новейшие инновационные технологии — водоструйную и плазменную энергию. Знаете, сегодня хирургия может так много, не могу сказать, что все, но она может так много, что действительно дух захватывает. Онкологические операции мы проводим каждый день. В понедельник и пятницу — небольшие операции, а со вторника по четверг — крупные. В день — одна-две, некоторые по времени могут продолжаться до 11 часов. Сегодня нам удалось создать не уникальную, а уникальнейшую онкологическую детскую клинику, мы можем прооперировать ребенка, который только что родился. Вот смотрите, было время, когда сколько детей заболевало, столько же и умирало. А сегодня есть заболевания, при нераспространенной стадии которых мы можем практически гарантировать выздоровление, не продление жизни, а именно выздоровление. Я говорю вам это как онколог, как доктор наук, как профессор. Более 8о% детей сейчас выздоравливают. При опухолях почек, а такие случаи сейчас часто встречаются, на первых стадиях выздоравливают не менее 95-98% детей. Все дети, проживающие в Москве и в Новой Москве, получают обслуживание, диагностику и лечение в нашем центре бесплатно. Но, конечно, к нам хотят попасть и из других регионов, приезжают, и здесь есть несколько вариантов развития.
Лечение детей оплачивают либо сами родители, либо предприятия, либо благотворительные организации. Мы берем всех московских детей, не фильтруем их в отличие от специализированных научных центров. Не можем отказать ребенку, потому что он безнадежен. Если он, например, нелеченый, значит, он небезнадежный, если его принесли на носилках, с кислородом и он нелеченый, значит, еще есть шанс. Нет надежды, когда прошел все круги ада, но и тогда... Знаете, как я говорю, вы можете представить себе ситуацию, когда от рака можно умереть? Вы скажете — конечно. А дети сегодня от рака умирают намного реже, чем взрослые. Здесь жизнь пациента зависит не только от стадии, от распространенности, но и от психологического настроя. Есть даже такая наука — деонтология, она изучает взаимоотношения между пациентом, врачом и родителями. И вот этот психологический климат необыкновенно сложный.
Добро победит зло
— Мое предназначение, как и многих моих коллег — детских онкологов, — служение детям. А сколько я могу служить детям, сколько могу это делать, я не знаю. Я не стесняюсь своего возраста, в этом году мне исполнилось 65. Я человек православный, и вот пока я нужен детям, пока нужен своему святому, я буду жить и работать.
Мне и моим детям помогает святой, у которого я перед каждой операцией прошу благословения. Это Пантелеймон Целитель. Прошу у него перед каждой операцией, чтобы он дал мне руки, дал спину, укрепил мою веру и дух. Иногда мне говорят: вы не знаете, что такое человеческое горе, потому что ваши дети не болели раком. Я никогда на это не отвечаю. Я знаю: мои дети раком болели, я знаю, что такое человеческое горе, так как 42 года занимаюсь лечением детей, больных раком. Но уверен, что добро обязательно победит зло, это вне всякого сомнения. Поэтому я непрерывно учусь, я постоянно в поисках новейших технологий, таких, которые позволят нам приблизить себя к победе над этим страшным злом, которое называется рак.
Справка
Добро победит зло
— Мое предназначение, как и многих моих коллег — детских онкологов, — служение детям. А сколько я могу служить детям, сколько могу это делать, я не знаю. Я не стесняюсь своего возраста, в этом году мне исполнилось 65. Я человек православный, и вот пока я нужен детям, пока нужен своему святому, я буду жить и работать.
Мне и моим детям помогает святой, у которого я перед каждой операцией прошу благословения. Это Пантелеймон Целитель. Прошу у него перед каждой операцией, чтобы он дал мне руки, дал спину, укрепил мою веру и дух. Иногда мне говорят: вы не знаете, что такое человеческое горе, потому что ваши дети не болели раком. Я никогда на это не отвечаю. Я знаю: мои дети раком болели, я знаю, что такое человеческое горе, так как 42 года занимаюсь лечением детей, больных раком. Но уверен, что добро обязательно победит зло, это вне всякого сомнения. Поэтому я непрерывно учусь, я постоянно в поисках новейших технологий, таких, которые позволят нам приблизить себя к победе над этим страшным злом, которое называется рак.
Справка
В 2016 году правительство Москвы отметило работу Научно-практического центра специализированной медицинской помощи детям имени В.Ф. Войно-Ясенецкого, который был открыт в столице в 1995 г. Мэр Сергей Собянин вручил благодарность хирургу-онкологу Тимуру Шароеву. Отлично проведенная операция подарила надежду многим семьям. Согласно официальным данным, ежегодно в России диагностируют более 6 тыс. подобных случаев у новорожденных детей.