Санитарно-эпидемиологической службе России на редкость повезло: у нее есть сразу несколько памятных дат, которые считаются основанием отечественной СЭС. Одна — 1922 год, другая — 1919-й, третья — 1826-й. У каждой даты есть своя привязка к конкретным событиям и документам, но на самом деле ни одну из них нельзя признать за отправную точку первых организованных мер по борьбе с моровыми поветриями и защитой от них. Организованные формы зарождающейся системы СЭС появились после выхода в свет декрета Совнаркома «О мерах борьбы с эпидемиями» 10 апреля 1919 года, а завершились другим декретом — от 15 сентября 1922 года «О санитарных органах республики».

«Стоит, бывало, человек и вдруг моментально падает мертвым»
Моровые поветрия в древности и в Средневековье посещали Россию регулярно. Ее транзитное положение между густонаселенным Востоком и слабозащищенным от эпидемий Западом приводило к тому, что караваны восточных торговцев сушей или водой постоянно заносили язвенные вибрионы сюда, выкашивая целые города. Великий князь Симеон Гордый, два его наследника, брат и митрополит Феогност умерли в Москве в 1353 году от «черной смерти». Спасаться от эпидемии молитвами и кровопусканием было так же эффективно, как и тушить пожар лампадным маслом. Любое поветрие считалось наказанием свыше, поэтому реально бороться с эпидемиями даже не пытались, дабы не гневить всевышнего.

В более поздние времена предпринимались попытки хоть как-то противостоять эпидемиям. В 1654-1655 годах во время очередного прихода легочной чумы с Востока ее бездонная пасть чуть было целиком не поглотила столицу. Павел Алеппский писал: «Стоит, бывало, человек и вдруг моментально падает мертвым; или: едет верхом или в повозке и валится навзничь бездыханным, тотчас вздувается как пузырь, чернеет и принимает неприятный вид».
Лечить «язвы» в Аптекарском приказе не умели, зато уже понимали, что от распространения заболевания вполне могут спасти меры «за крепким карантином».
Немногочисленные дороги царства покрылись заставами около городов и сел, у которых постоянно горели костры, очищая серным дымом, можжевельником и полынью одежду и товар проезжающих. Даже бумаги с посланиями в руки не брали — с одной стороны костра их зачитывали, с другой писцы заносили на «здоровую» бумагу содержимое.

Пытавшихся прошмыгнуть мимо караулов велено было «до смерти убивать», хотя дуроломы в ночное время и катили в объезд по бездорожью, разнося болезнь внутри государства. Чрезвычайными мерами тогда пришлось вообще огородить трафик в центральные волости, где находился царь, и на запад, где армия вела боевые действия. Зараженные дворы было запрещено навещать — их заколачивали. Священникам запретили отпевать умирающих из-за опасности заражения. Трупы специальные «сволочи» из арестантов сволакивали по возможности за городскую черту и захоранивали в ямах. Хотя в центре Москвы братскими могилами становились Красная площадь и погост у собора Василия Блаженного.

Неимоверными карантинными усилиями распространение поветрия удалось остановить, хотя этому мешала, увы, набожность русского народа. Люди шли каяться в церкви, устраивали крестные ходы, соборно строили «обыденные церкви» (возведенные за один день), чтобы призвать на помощь силы небесные.
Митрополит Новгородский и Великолуцкий Макарий III писал: «Подлинно, этот народ истинно христианский и чрезвычайно набожен, ибо, как только кто-нибудь, мужчина или женщина, заболеет, то посвящает себя Богу: приглашает священников, исповедуется, приобщается и принимает монашество, что делали не только старцы, но и юноши и молодые женщины; все же свое богатство и имущество отказывает на монастыри, церкви и бедных. Хуже всего и величайшим гневом Божиим была смерть большинства священников и оттого недостаток их, вследствие чего многие умирали без исповеди и принятия св. таин».
В итоге это усердие лишь приводило к новым вспышкам из-за скученности и антисанитарии.

В XVIII-XIX веках с появлением лекарей и достижением науки карантинные меры дополнились медицинскими и гигиеническими. В начале XIX века врачебно-санитарное дело было передано из ведомства министерства полиции в министерство внутренних дел.

холера.jpg

В крупных городах появились водопроводы, которые резко снизили вспышки эпидемий холеры. На водоемах начали проводить санитарные исследования воды. Так, к примеру, в 1886 году в Одессе по решению врачебного общества Илья Мечников и Николай Гамалея открыли земскую бактериологическую станцию.
В том же году в Киеве, а в 1897 году в Екатеринославле и Чернигове губернские земства создали бактериологические институты. В 1890 году в Петербурге был организован Институт экспериментальной медицины, а в 1895 году Георгий Габричевский создал бактериологический институт при Московском университете. В 1890 году именно санитарный надзор привел к закрытию для купаний любимого москвичами Красного пруда (на его месте сегодня Ярославский вокзал). При городских думах в крупных городах были организованы санитарные комитеты, которые вместе с полицией следили за порядком в ночлежках, на водопроводах, на рынках.
В Первопрестольной в 1892 году санитарный врач Федор Эрисман стал инициатором создания при медицинском факультете университета Московского гигиенического общества.

В одной из своих лекций он обозначил главные его задачи: «Гигиена есть наука об общественном здоровье; не каждый врач... может быть специалистом по гигиене, но каждый может и должен усвоить гигиенический способ мышления; умение устранять санитарные недуги общества... вернее спасает от болезни и смерти, нежели все рецепты и лекарства вместе взятые; санитарное направление (профилактическое) в медицине одержит блестящую победу над чисто врачебными тенденциями; предупредительной медицине — гигиене — предстоит большое будущее».

санпросвет.jpg

Все на борьбу с вирусом
Крушение государства сказалось на состоянии санитарного надзора. В Гражданскую войну в России свирепствовали эпидемии гриппа — «испанки», от которого умерло больше людей, чем в Первой мировой войне (порядка 40 млн в мире), малярии, чумы, сыпного тифа, холеры, сифилиса. По воспоминаниям Исаака Бабеля («Конармейские дневники»), бойцы Первой конной армии лечились от сифилиса первобытным способом: «У Матяж, выздоравливает (почти не лечась). У него был сифилис, вылечил за две недели, он с кумом заплатил бы в Ставрополе 10 коп. серебром, кум умер, у Миши есть много раз, у Сенечки, у Гераси сифилис, и все ходят к бабам, а дома невесты. Солдатская язва. Российская язва — страшно. Едят толченый хрусталь, пьют не то карболку, размолоченное стекло».

Губернии вымирали не только от голода, но и от эпидемий. Обуздать поветрия было просто некому — трупы животных на улицах и дорогах не убирались, водоемы были загрязнены, уход за больными был возложен на плечи родственников, если они вообще были.
В этой обстановке на фоне разыгравшейся пандемии сыпного тифа Совнарком 10 апреля 1919 года пошел на подписание специального декрета «О мерах борьбы с эпидемиями». Задачи, поставленные им, были несколько наивными, учитывая «текущий момент»: Петроград был в осаде войсками Северо-Западной армии генерала Николая Юденича, с востока наступал адмирал Александр Колчак, с юга — армия ВСЮР генерала Антона Деникина. Территория Советской России ограничивалась несколькими центральными губерниями.
Декрет предусматривал улучшение условий работы медицинского персонала, их продовольственного снабжения, жилья, введения трудовой повинности населения для нужд СЭС.

санпросвет.jpg

Через два дня вышел еще один декрет СНК «О снабжении бактериологических институтов и лабораторий необходимыми для их работы материалом и инвентарем». По нему необходимо было в срочном порядке обеспечить сыворотками и вакцинами все медико-санитарные учреждения страны, а также поставлять им в достаточном количестве подопытных животных (лошадей, телят, свиней и пр.). Следить за исполнением декретов надлежало Наркомздраву.
Однако реализовать этот документ было невозможно по разным причинам. Хотя бы потому, что лошади и подводы крестьян во многом были реквизированы воюющими сторонами и больных не на чем было транспортировать в медучреждения. Улучшить же продовольственное обеспечение в период, когда весь конфискованный продотрядами хлеб прямиком шел рабочим Москвы и Петрограда, не представлялось возможным.
Зато буйным цветом расцвела первобытная магия. В Хакасии заболевших лечили камлающие шаманы, на Кавказе — травники, в Средней Азии — табибы, в России — колдуны и ведуны. Эффект от этого лечения был тот же, что и от средневековых молитв с кровопусканиями. Эпидемии угасали лишь тогда, когда уже некого было заражать.

К примеру, лишь за первые 25 недель 1918 года распространения по миру испанского гриппа умерло сразу 25 млн человек. До России пандемия докатилась чуть позже, но и она, по данным кандидата биологических наук Михаила Супотницкого, в 1918-1919 годах поразила 1,134 млн человек в РСФСР и Белоруссии (статистика по остальным регионам не велась), из которых смертность составляла от 1,5 до 70%.

Только с завершением Гражданской войны и восстановлением СЭС эпидемии постепенно пошли на спад. 15 сентября 1922 года был издан очередной декрет Совнаркома «О санитарных органах республики», которым была упорядочена система государственного санитарного надзора, определены права и обязанности санитарных органов. Первая же санэпидстанция была создана по инициативе Гомельского санэпидотдела 29 октября того же года. Она стала прообразом единого комплексного санитарно-эпидемиологического учреждения, в котором были представлены все основные элементы санитарной и противоэпидемической работы, включая лабораторию.
19 февраля 1927 года СНК РСФСР принял закон «О санитарных органах республики», по которому значительно расширялись функции и права санорганов, устанавливались дифференцированные нормативы обеспечения районов и городов санитарными кадрами в зависимости от их промышленного значения, бактериологическими лабораториями и дезинфекционными станциями. Важнейшим обязательным элементом работы санитарных органов стал предупредительный санитарный надзор на всех этапах промышленного и жилищно-гражданского строительства.

санпросвет.jpg

В 1933 году произошло разделение функций санитарно-эпидемиологической службы: при сохранении санитарно-эпидемиологических станций была организована Государственная санитарная инспекция, осуществлявшая общее руководство санитарно-эпидемиологической работой, а также предупредительный санитарный надзор.
Система СЭС до конца 30-х годов была отстроена таким образом, что даже во время Великой Отечественной войны крупных эпидемиологических вспышек не было зафиксировано. Мобилизация оставшегося после оккупации населения на уборку трупов и погибших животных была организована четко и велась под строгим надзором местных властей и органов НКВД. Подача воды в освобожденные города осуществлялась максимум через день-два после ухода оккупантов.

Со временем система СЭС распространилась не только на жилые, но и на учебные, социальные, производственные учреждения. Дети с яслей приучались мыть руки перед едой, следить за чистотой отхожих мест, не игнорировать профилактику и прививки. В стране прошла поголовная вакцинация против оспы и других заболеваний.
Даже вспышки гриппа в 70-е годы уже считались ЧП и ликвидировались всеми наличными силами. Смертность же от них была практически сведена к нулю.