В нашей стране отмечен рост новых обучающих центров для оказания медицинской помощи в боевых условиях. Наибольшей популярностью пользуются курсы сестер милосердия, первой помощи и тактической медицины. Вместе с тем профессиональные военные медики говорят о дефиците медикаментов, необходимого оснащения и кадров в госпиталях.
СВОи проблемы. Специальная военная операция на Украине, как быстро стало понятно, превратилась в самое масштабное боевое предприятие российской армии со времен Второй мировой войны. Ни афганская, ни чеченские кампании не соразмерны ей по своему размаху и потерям.
Соответственно, организация деятельности в ней различных служб так же быстро должна была начать перестраиваться на максимально серьезный лад.
Увы, далеко не всегда и у всех это получалось, пока окончательно не были развеяны иллюзии по ходу, накалу и продолжительности этой кампании.
В частности, много нареканий вызывало медицинское обеспечение действующей армии и оснащение на освобожденных территориях. Приехавшие из России медики-добровольцы рассказывали о том, что в некоторых регионах молодые медики сбежали из больниц вместе с украинскими войсками. На местах остались только старые, еще советские врачи. Так что больницы испытывают сильнейший кадровый голод для лечения не только военных, но и гражданских.
С другой стороны, по утверждению травматолога-ортопеда, кандидата медицинских наук, генерального директора учебного центра тактической медицины и преподавателя московского филиала Военно-медицинской академии Артема Катулина, изначально обеспечение самих подразделений даже индивидуальными аптечками было поставлено плохо. «Вплоть до того, что аптечка индивидуальная, которая дается военнослужащему, — это жгут Эсмарха, наши старые отечественные пакеты перевязочные индивидуальные и вариант не очень действенных обезболивающих и т.д. Далеко не все были этим необходимым обеспечены, уже не говоря о современных гемостатиках, современных перевязочных средствах, при ранениях в грудь — окклюзионными повязками, компрессионными иглами, шинами, средствами иммобилизации любыми. То же касается вариантов восполнения объема крови и прочего. Того, что есть, к сожалению, недостаточно, — рассказывает он. — Ситуация меняется, но незначительно. Плюс очень часто сейчас (я имею обратную связь из огромного количества мест) большое количество трофейного имущества медицинского. Но, к сожалению, больше 80% всех тех, кто его носят, не умеют им пользоваться».
По словам медиков, главными проблемами в зоне СВО являются недостаток обеспечения медпрепаратами, отсутствие должной медицинской подготовки самих военнослужащих и отсутствие их мотивации к обучению этому.
«Например, я проводил занятия в одном из подразделений, — рассказывает Артем Катулин. — 150 человек, сводный отряд, из них более 40% отряда обучается из рук вон плохо. То есть не хотят. На вопрос: «Как же так?» они говорят: «А чего, если вдруг прилетит, нам же первая помощь будет не нужна. Нам только лопата да автомат». Но, замечу, мы же обучаем как раз тому, чтобы добраться, дотянуть до медиков, до той самой эвакуационной ячейки. А такое наплевательское отношение к себе и к окружающим приводит к ненужным потерям. Начиная с того, что все-таки людей обучали, учили, кормили, поили, а в час икс они просто взяли и на пустом месте, просто из-за недостатка понимания и навыков взаимопомощи абсолютно напрасно погибли, умерли или что-то еще с ними случилось. Это первое. И второе — при неправильно оказанной первой помощи они получают ненужные, абсолютно ненужные увечья. Но все мы прекрасно знаем, что в вооруженных силах до прошлого года в годовом цикле обучения выделялось всего лишь 6 часов медицинской подготовки. Это катастрофически мало. На данный момент ситуация по законодательству по бумагам улучшилась. Но только по бумагам. Потому что в документах написано, что 36 и 72 часа нужно обучать военнослужащего в год, но обучать его должен младший командир. На вопрос, кто обучает младших командиров, ответа пока однозначного нет».
Впрочем, многие медики утверждают, что в десантных подразделениях медицинская подготовка у бойцов поставлена на хорошем уровне благодаря заботе начальства. Также высокой похвалы удостаиваются врачи, фельдшеры и сан-
инструкторы народной милиции ЛДНР, имеющие уже почти девятилетний опыт войны на этом фронте.
«Мы отрабатываем основы тактической медицины — все, что пригодится на поле боя, — говорит главный реаниматолог Тверской области Максим Петрушин. — Самое главное — уметь остановить кровотечение. Это не просто сухие лекции, а полноценные занятия. Я очень признателен команде, с которой мы работаем. Это травматологи, хирурги, фельдшеры и другие врачи скорой помощи. Вместе мы активно занимаемся обучением основам оказания медицинской помощи, в том числе мобилизованных. Причем многие моменты нередко необходимы и в мирной жизни. Сколько было ситуаций, аварий, катастроф, когда человеку нужна была помощь, а люди рядом стояли и не знали, что делать. Сейчас мы с коллегами также начинаем проводить бесплатные семинары для школьников. По-хорошему такие занятия должны стать частью заботы и политики государства. Важно, чтобы каждый знал элементарные правила оказания первой помощи и делал это на раз-два».
В последние месяцы в стране наконец начался рост интереса к военно-медицинской подготовке, которую стараются организовать военные.
В учебном центре Paramedic 112 сообщили, что на курсах первой помощи обучающихся стало в два-три раза больше. А на курсах тактической медицины спрос увеличился в пять раз. Всплеск интереса зафиксирован в конце сентября, что связывают с началом частичной мобилизации в РФ.
В компании SurvMed прокомментировали: «С началом СВО с февраля — рост от 3 до 5 раз, далее до 7-8 раз по сравнению с базовым показателем. С началом мобилизации более чем в 70 раз».
Тыл для фронта. В самой зоне боевых действий работа военных медиков традиционно сопряжена с реальной опасностью. Многие из них рассказывают об обстрелах с вражеской стороны конкретно по госпиталям и машинам с красным крестом. «По медротам на передке бьют уже без стеснения, тамошние лекари перевязывают и оперируют только в СИБЗах (средства индивидуальной бронезащиты), по МОСНам (медицинский отряд специального назначения) время от времени прилетает, на подлете к нашему пару недель назад ПВОшники сбили пару смерчевских ракет», — рассказал один из военных хирургов, находящийся в составе сводной группы усиления из врачей и сестер госпиталей (четыре хирургические бригады: травматологи, нейрохирурги, сосудистые и ожоговые хирурги со специалистами инструментальной и лабораторной диагностики).
Военные хирурги 39-го отдельного мед-
отряда ВДВ работают максимально близко к линии фронта, так как в ряде случаев у них есть всего 20 минут, чтобы спасти жизнь раненому бойцу.
На передовой для эвакуации раненых используется бронекапсула медицинской машины «Линза», в которую помещается восемь легко раненых или четверо «тяжелых» на носилках. В бронекапсуле имеется аппарат ИВЛ, прибор, следящий за пульсом, давлением и кислородом в легких. Прямо на ходу врач может обследовать и начать вводить нужные препараты, несмотря на тряску.
Недавно в Белгородской области врачи провели уникальную операцию, о которой даже показали сюжет по центральным каналам ТВ, — извлечение из раненого бойца неразорвавшейся гранаты. У наводчика боевой машины десанта Николая Пасенко были пробиты ребра и легкие, а взрывчатый элемент застрял у самого сердца. Хирургам пришлось делать операцию в бронежилетах, ибо случайно задетая граната могла сдетонировать каждую секунду.
По отзывам медиков, летом был сезон пулевых ранений, поскольку на фронте шли активные бои, осенью-зимой началась война артиллерий и диверсионных групп, поэтому превалируют осколочные ранения, минно-взрывные травмы.
Как правило, более 95% — осколочные и минно-взрывные ранения (из них примерно 70% — сочетанные. Преобладают ранения конечностей, затем самая «популярная» локация — грудная клетка, ранения головы и шеи — примерно 10%), пулевые и ожоговые большей частью у разведывательных и штурмовых подразделений.
У танкистов плюсом к поражению кожного покрова и мышц идут термоингаляционные поражения и ожоги верхних дыхательных путей, что сильно осложняет лечение из-за недостатка антисептиков и неумения бойцов оказывать первую помощь на месте.
Важный вопрос, который занимает многих, — как быть с распространением пандемии коронавируса, накал которой пока не спадает.
По мнению Максима Петрушина, в настоящее время мобилизуют молодых парней, которые намного легче переносят подобные заболевания. Поэтому пока удается держать заболевание под контролем и в зоне СВО.
Кстати, военные врачи вполне способны помогать и гражданским специалистам, тем более что сегодня линия фронта оказывается и глубоко в тылу. К примеру, в сентябре аэромобильный медицинский отряд ВДВ провел гуманитарную акцию в освобожденном Северодонецке. Разбили временный госпиталь, провели прием населения, осмотр пациентов, оказывали на месте медицинскую помощь.
Многое решает и наука. Настоящим полигоном в этой сфере стал Главный военный клинический госпиталь имени академика Н. Н. Бурденко. Наши ученые создали роботизированные комплексы для разработки суставов нижних и верхних конечностей и методики виртуальной реальности, позволяющие значительно сократить сроки восстановления.
Как пояснили в госпитале, программы виртуальной реальности погружают пациента в различные ситуации — это прогулка по лесу, места общественного пользования, путешествие. Благодаря этому он, находясь на лечении в госпитале, уже начинает адаптироваться к обычной жизни. Также используется транскраниальная магнитная стимуляция — метод непрямой стимуляции головного мозга и определенных его участков в зависимости от патологий. При этом реабилитационные программы составляются индивидуально для каждого пациента — с учетом тяжести полученных им ранений.
«В программах медицинской реабилитации используется весь арсенал современных методов лечебной физкультуры с применением тренажеров с биологически обратной связью, лечебной и дыхательной гимнастики, ингаляционной терапии, применением интерференционными токами, нормализующими тонус крупных и мелких сосудов. Применяются и паровоздушные углекислые ванны. Для устранения явления кислородного голодания в поврежденных органах и тканях используется гипербарическая оксигенация — метод лечения кислородом под повышенным давлением в медицинской барокамере», — рассказал начальник 8-го филиала госпиталя имени Бурденко подполковник медслужбы Сергей Хвостов.
По словам заместителя начальника госпиталя по научно-исследовательской работе Леонида Брижаня, сегодня еще нигде в мире не делают операций по разработанной в Бурденко новой технологии восстановления рук и ног военнослужащих, получивших минно-взрывные и огнестрельные ранения.
Сначала для пациента создают по новому уникальному способу индивидуальный трехмерный имплантат из титана. Его устанавливают на место разрушенной кости. Затем медики заполняют его фрагментами костных тканей с других костей, которые пересаживаются или выращиваются при помощи стволовых клеток пациента. Благодаря такому методу можно вырастить не только кости, но и суставы, а также мышцы и ткани вместе с кожей. Получается, что конечность буквально вырастает заново.
Между тем сегодня российским военным врачам часто приходится иметь дело с очень тяжелыми ранениями, когда в местах попадания пуль или осколков отсутствуют целые сегменты конечностей, такие как костная и мышечная ткань, отметил он. А благодаря новой технологии кость воссоздается внутри так называемого футляра из титана, который идеально повторяет утраченный фрагмент. Методику уже широко освоили в госпитале Бурденко и планируют использовать в других российских клиниках.